Волосы не зубы – вырастут.

В парикмахерской бывает забавно. Работающий с моими волосами В. обращается к своей коллеге-помощнице: «Слушай, Ева такая умная, я просто боюсь с ней разговаривать! Вот бывают женщины, на которых посмотришь и думаешь: «Она такая дурочка!» А бывают такие, на которых посмотришь и говоришь: «У-у-ужас, какая дура!» Так вот, Ева – у-у-ужас какая умная! Мне даже страшно представить, какой у неё эй-кью! Вот у меня эй-кью не очень высокий, а вот у неё – представляешь, какой у неё эй-кью?»

После третьего раза я не выдерживаю и говорю тихонько: «Не «эй-кью», В., а «ай-кью», «коэффициент интеллекта». В. оживляется ещё больше: «Нет, ну ты это слышала? Говорю же – у-у-ужас какая умная!» Я отвечаю: «Хорошо, что не ужас-ужас-ужас». В. впадает в экстаз: «А-а! Она всё знает, даже этот анекдот! Ну, вообще!» – и режется ножницами, и продолжает бурно жестикулировать у меня перед носом, а я вижу только большую алую каплю крови на его руке.

Волосы не зубы – вырастут.

В парикмахерской бывает забавно. Работающий с моими волосами В. обращается к своей коллеге-помощнице: «Слушай, Ева такая умная, я просто боюсь с ней разговаривать! Вот бывают женщины, на которых посмотришь и думаешь: «Она такая дурочка!» А бывают такие, на которых посмотришь и говоришь: «У-у-ужас, какая дура!» Так вот, Ева – у-у-ужас какая умная! Мне даже страшно представить, какой у неё эй-кью! Вот у меня эй-кью не очень высокий, а вот у неё – представляешь, какой у неё эй-кью?»

После третьего раза я не выдерживаю и говорю тихонько: «Не «эй-кью», В., а «ай-кью», «коэффициент интеллекта». В. оживляется ещё больше: «Нет, ну ты это слышала? Говорю же – у-у-ужас какая умная!» Я отвечаю: «Хорошо, что не ужас-ужас-ужас». В. впадает в экстаз: «А-а! Она всё знает, даже этот анекдот! Ну, вообще!» – и режется ножницами, и продолжает бурно жестикулировать у меня перед носом, а я вижу только большую алую каплю крови на его руке.